читать дальше

Мало что оставалось от площади. Помост давно рухнул в облаке красноватой пыли. Последней промчалась в черной шали женщина, неся на руках маленького палача, как личинку. Свалившиеся деревья лежали плашмя, без всякого рельефа, а еще оставшиеся стоять, тоже плоские, с боковой тенью по стволу для иллюзии круглоты, едва держались ветвями за рвущиеся сетки неба. Все расползалось. Все падало. Винтовой вихрь забирал и крутил пыль, тряпки, крашенные щепки, мелкие обломки позлащенного гипса, картонные кирпичи, афиши; летела сухая мгла; и Цинциннат пошел среди пыли и падших вещей, и трепетавших полотен, направляясь в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему.

@темы: FGL

Комментарии
19.08.2010 в 08:34

Ну давай, натурал из Курска!
Ой, жуткая книга "Приглашение". Вспомнилась с первых строчек. Когда-то очень нравилась.
19.08.2010 в 08:59

Трубкозуб-сан А мне и до сих пор. В смысле, очень нравится.)
19.08.2010 в 09:07

Ну давай, натурал из Курска!
У меня почему-то рядом на полке стояли "Война с саламандрами" ," Дом в тысячу этажей" и "Приглашение на казнь". Перечитывать к осени страшно.
19.08.2010 в 11:37

Трубкозуб-сан А почему страшно именно к осени?)
19.08.2010 в 11:58

Ну давай, натурал из Курска!
Затянет в великий хаос. Потому что вся книга как сон, из которого не выбраться, ну и осень тоже. Правда мне уже давно не надо никуда вставать поутру, что зимой, что летом...
19.08.2010 в 12:24

Счастливый Трубкозуб! Которому не надо вставать поутру. Ужасно завидую.

Насчет великого хаоса -- да, и правда, есть книги, которые туда запросто могут затянуть. А в "Приглашении" мне вот эта самая концовка, которую я процитировала, всегда казалась оптимистической. Палачи и весь их палаческий мир оказываются всего лишь жалкой иллюзией, которая не может причинить никакого вреда человеку.
19.08.2010 в 12:45

Ну давай, натурал из Курска!
в "Приглашении" мне вот эта самая концовка, которую я процитировала, всегда казалась оптимистической.
Да, наверное, поэтому мне книга тоже нравилась. Хотя такие мазохистические книги в целом остались в юности.